Довольный хозяин неспешно подошел к покупателю, в котором опять проснулся прежний любопытный знахарь из Медвежъего угла. Перед ним в витрине, на листе белёного полотна, лежали небольшие, размером в спелую вишню, стеклянные шарики с тоненькими хвостиками.
— А это, изволите ли видеть, наша последняя забава, и притом прелюбопытнейшая. Батавские капли называется. Если желаете посмотреть, как они работают, или приобрести — по серебряному «герцогу» за штуку.
Серебряный «герцог», по правде сказать, был более чем неплохой ценой — целых двадцать пять осколов. На эти деньги можно было сытно пообедать в лучшей таверне города, с вином и сыром на закуску, да еще и на квас подавальщице осталось бы.
— И что же такое в ваших каплях сокрыто, за такую-то цену?
— А вы посмотрите, господа, не пожалеете. Люди вы состоятельные, как я погляжу, и еще один серебряный «герцог» впридачу к шести золотым и трем серебряным (именно столько стоит ваша склянка, милорд) вас явно не разорит.
— Ну ладно, показывай свою диковинку, — великодушно разрешил Зборовский, донельзя довольный тем, что сходу приобрел все, что им сейчас требовалось.
— Только вы извольте отойти подальше, господа, а то забава сия небезопасна.
Аптекарь поправил свой белый фартук, а потом вытащил откуда-то и нацепил на лицо белую же маску, оставлявшую открытыми только узенькие щелочки для глаз. После этого он, одев тонкие вязаные перчатки, осторожно подхватил пальцами один из стеклянных шариков и перенес его на прилавок. И, наконец, вооружившись маленькими щипчиками, надломил этой прозрачной «вишенке» ее хвостик.
Хрясь!
Шар издал резкий треск и… просто исчез, рассыпавшись в мельчайшую стеклянную пыль.
— Магия? — заинтересованно спросил Юрай. — Я и не знал, что стекло можно зачаровать, это же не металл и не живая тварь…
— Нет, господа, не волшебство это, а мастерство. Потрясающее воображение мастерство стеклодувов из града Батау, что в имперской провинции.
Имперской провинцией называлась та часть Вестенланда, которая принадлежала непосредственно короне, а не вассалам императора. Графство же Свейн (тьфу ты, Суэйн, пропади оно пропадом) располагало собственным графом и к имперской провинции, соответственно, не относилось.
— Ну что же, друг аптекарь, спасибо за диковину. Это было занимательно, вне всякого сомнения. А теперь — заверни нам, будь любезен!
* * *
— Интересные капельки, однако же, — хмыкнул Юрай, когда они вышли наконец из аптеки и неспешным шагом двинулись обратно к «Серебряному козлику». — Впредь будем знать, где в Круге Земель лучшие стеклодувы.
Он остановился и посмотрел Владу в глаза.
— Ну а теперь объясни наконец, зачем тебе так срочно потребовался бадьянов корень?
Зборовский аккуратно взял своего спутника за плечи и развернул обратно вдоль дороги.
— Значит, так. Идем прямо и без остановок, не торопясь. И главное — не оборачиваемся.
Барон грубо выругался вполголоса.
— Гости у нас ожидаются сегодня ночью, незваные и неприятные. Ты видел глаза Альтстаффа, когда он кольцо у тебя на руке разглядел? Что ж ты думаешь, гном-оружейник мифрил не распознает? Наверняка тут же побежал в воровскую гильдию, работку им предложить на сегодняшнюю ночь. Один хвост за нами уже топает, но это только так — адрес уточнить. А само веселье начнется уже заполночь, не раньше. Так что спать нам сегодня не рекомендуется.
В животе у Юрая как-то нехорошо скрутило, и больше до самой таверны он не проронил ни слова.
* * *
Воровка никогда не станет прачкой, тут не поспоришь. Но даже и внутри воровского мира есть своя специализация. Вот карманник, скажем, это одно, а домушник — совершенно другое. Один работает днем на базарах, другой ночью по чужим хатам промышляет. Нормальное разделение труда, никто друг у друга хлеб не отбивает: за чужую работу настоящий профессионал даже и не возьмется.
Тем более не стоило нанимать воров на такое дело, где нужен не вор, а грабитель. В этом и заключалась главная ошибка жадного хозяина оружейной лавки, у которого разом снесло крышу при виде мифрильного кольца на пальце сегодняшнего покупателя. Но Альтстаффа можно было понять. Кольцо из настоящего «эльфийского серебра»- это же не фунт изюму, не просто многие тысячи в золотой монете, если вдруг какому-нибудь дураку и придет в голову такое кольцо продавать. Нет, мифрил — это легенда, ожившая въяви. Это память, боль и несбыточная мечта каждого гнома, от двухлетнего малыша, который еще и настоящего кузнечного молота в руках не держал, и до запямятовавшего по старости своей собственный возраст старейшины, которому уже не по наковальне молотить, а только по задницам своих непослушных пра-пра-правнуков. Это — страсть, и страсть неодолимая, особенно для настоящего мастера по металлу, каким Альтстафф и был. На самом деле ведь был, а не считал себя сам, и среди других таковым считался вполне заслуженно!
А теперь увидеть несравненный металл древних преданий наяву, и где? На руке какого-то заносчивого хлюпика из высоких[7]?!
Благодарение Тинктару, у оружейных дел мастера имелись знакомства в фанхольмской гильдии воров. Те тоже были подлинными мастерами своего дела и славились тем, что способны на ходу стащить у бабы нижнюю юбку, да так, что она этого и не заметит. А уж стянуть кольцо с пальца у спящего сладким сном иностранца, казалось бы, легче простого…
Да, про Юрая старина Альтстафф все правильно понял… ну, или почти правильно. Но вот в отношении его приятеля хитрозадый гном, увы, ошибся, причем ошибся основательно и безнадёжно, приняв того за салонного «вояку», пусть даже и худо ли, бедно, но разбирающегося в оружии. Зборовский был не только крепким воином, но и ушлым придворным, а во второй жизни, не забудем, еще и вампиром. Он многое повидал на своем веку и поэтому моментально просчитал весь нехитрый расклад, едва лишь заприметив всплеск жадного изумления в глазах торговца, распознавшего мифрильное кольцо на пальце Юрая. Фактор внезапности был потерян: воров сегодня ночью ждали, и ждали отнюдь не с голыми руками. В своем вампирском облике Влад по части слуха и зрения, особенно в ночи, еще и раньше любому вору людской породы мог бы дать сто очков вперед, а уж после достопамятной встречи с Танненхильд — так и все двести. И когда среди глубокой ночи дверь в комнату полупустого из-за траура трактира, где ночевали энграмские путешественники, беззвучно приотворилась, в шею заглянувшего в дверной проем вора столь же беззвучно вонзились острые вампирские клыки, и через минуту с первым из мастеров поживиться чужим добром было покончено.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});